А мне нужно было только одно…

Я ничего не ела и не пила шампанское. Не смеялась над шутками, которые говорил ведущий. Не хлопала, когда Северский говорил с трибуны.

Я смотрела на него, на его улыбку, слушала его хорошо поставленный голос и слёзы покатились по моим щекам. Казалось, что что-то лопнуло в моей груди, как будто по земле пошла трещина.

«Может, мне стоит обратиться в суд?» — пришла в голову слабая мысль. Но тут же усмехнулась про себя.

Нет, никакого суда. Никаких государственных органов не будет. Он не допустит, особенно после заявления на камеры.

«Как же я тебя ненавижу Дмитрий Северский! Как же я хочу, чтобы ты страдал!» — подумала в сердцах.

Полная гнева и ненависти к этому человеку, я вытерла слёзы с лица.

Зачем идти законным путём, если Северский всё равно провернёт дело так, что останется в выигрыше только он сам?

Северский вернулся обратно за столик.

Когда я встретилась с ним лицом к лицу, во мне поднялась такая ярость, что мне вмиг захотелось вцепиться в его физиономию и измолотить его, сделать ему так же больно, как и мне самой! Мне захотелось сделать его слабым, беспомощным, чтобы он кричал от боли и молил о помощи! И чтобы все вокруг видели его страдания.

Каким-то чудом я сдержалась, чтобы не накинуться на него.

Северский поднял бокал и мне отсалютовал.

— На вашем лице, Светлана, я вижу ожесточённую решительность, — сказал он и сделал небольшой глоток. — Вижу, вы уже приняли решение. Надеюсь, верное.

Вздёрнула подбородок и, взяв бокал, приподняла его и сказала:

— Верно. Я приняла решение, Дмитрий Мстиславович. Я понимаю, что не смогу с вами тягаться. Я проиграю – это очевидно. Вы – сильный, не только в плане физической силы, но и по жизни. Вы стоите твёрдо на этой земле. У вас есть власть, деньги, связи. У меня же нет… ничего.

— Я был уверен, что вы умная женщина, Светлана и рад, что вы всё прекрасно понимаете. Верно, я не позволил бы вам даже мявкнуть, как сразу же раздавил бы. Но раз вы решили поступить благоразумно, то я отблагодарю вас. Мы оба знаем, что вы заслуживаете этой награды. Пока вы изучали мою биографию, я изучал вашу, Светлана. Я сделал кое-какие выводы и решил сделать вашу жизнь безбедной. Также я помогу вашему брату встать на ноги. Думаю, вы и ваша мать, да и ваш брат будут только рады этому.

После последних слов я встрепенулась, и моя дрожащая рука с бокалом шампанского задрожала ещё сильнее. Опустила бокал на стол и всхлипнула. В груди всё сжалось, а сердце словно стиснули тугие тиски. Я не могла вздохнуть.

Этот гад бил по моим самым слабым местам.

«Мой брат… Конечно же был бы счастлив снова встать на ноги…»

«Господи, дай мне сил и терпения!»

Обычно я вела себя довольно сдержанно, но сейчас мои нервы были на пределе, я чувствовала, как будто осколки разбитого стекла впиваются мне под кожу. Так или иначе, но я любым способом обязана уговорить Северского.

— Есть клиника в Германии… — продолжал Северский.

— Нет, — оборвала его.

Северский недоумённо посмотрел на меня.

— Что именно «нет»? — зло процедил он. — Нет, не нужно лечения? Или быть может, нет, не нужно никаких денег?

— Вы не дослушали меня, — сказала я спокойным тоном, хотя внутренне я вся дрожала и кричала.

Северский смерил меня гневным взглядом, но разрешил договорить.

— Слушаю.

— Дмитрий Мстиславович, благодарю вас за щедрое предложение…

«Чтоб ты подавился своими деньгами, сволочь! Пусть твои же деньги тебя задушат во сне!»

— Особенно, спасибо за предложение по поводу брата…

«Пусть судьба тебя наградит таким же испытанием!»

— Но я вынуждена отказать вам… Но! Подождите! Выслушайте до конца! Молю вас!

Северский, который собирался уже уйти, даже уже поднялся со стула, почему-то вдруг, вернулся обратно.

Он смотрел на мою руку.

А я и не заметила, как схватила его за ладонь, да так крепко, что мои костяшки побелели. Разжала пальцы и убрала свою руку.

— Возьмите меня к себе… на работу… няней… или горничной… просто уборщицей… да кем угодно! Хоть дворником! Позвольте мне видеть своего сына! А я клянусь вам, что буду молчать… Он… — сглотнула злые слёзы и, сильнее наступив на горло своей гордости, практически её раздавив, сказала: — Молю вас, Дмитрий Мстиславович… Я просто… просто хочу быть рядом. Хотя бы видеть его издалека…

Северский сцепил пальцы домиком и пристально наблюдал за мной, размышления.

Он долго молчал, но потом сказал :

- Лучше бы ты выбрала деньги.

Глава 13

Дмитрий

Всегда предпочитал говорить всем и каждому, что я никогда не забываю нанесённых мне оскорблений или же поступков, которые могли и могут мне хоть как-то навредить.

Я наслаждался, видя нервозность и беспокойство во взглядах своих собеседников, в том, как они отводили или опускали глаза.

Это правда, я не забывал ни малейшего зла, реального или мнимого. Все мои враги и недруги, посмевшие пойти против меня, поплатились либо своей свободой, либо жизнью. Это были подонки, которым не нравилось то, как я веду дела. Им не нравилось, что они не могут меня купить и вертеть мной как вздумается только им, для их же выгоды.

Многим дурным людям необходима была моя власть и возможности.

Я рассматривал дела, выносил приговоры и писал приказы, исходя из законов, не коверкая их сути и не выкручивая дела так, как было бы выгодно подонкам.

Но я далеко не ангел. Точнее, за мои дела мне явно будет выстлана дорога в ад.

Чтобы расправиться с неугодными мне, я принимал кардинальные меры. В этом мире нет места жалости. С такими людьми нужно поступать не по совести.

Но моими врагами всегда были мужчины – слабые и сильные. Но никогда мне не приходилось сражаться с женщиной.

И если рассматривать ситуацию по совести, то я должен вернуть Солнцевой её ребёнка. Но это не судебное заседание. Это жизнь. И я не могу взять и отдать ей маленького человечка, который стал мне родным и любимым сыном.

И не только моя личная привязанность здесь играет важную роль.

Снова вспомнил Светлану, которая, как я и предполагал, пришла на благотворительный ужин. Но я недооценил её. Вместо истерики и беспомощного крика, которого я ожидал, эта женщина боролась за своего ребёнка со всем отчаянием и даже дерзостью.

На моё заявление перед камерами и толпой важных людей, она не растерялась и дала мне достойный отпор.

Она заставила себя уважать. А это дорогого стоит.

И явилась Светлана в ресторан так, словно была голубых кровей.

Мне понравилось смотреть на то, как она двигается – плавно и грациозно. Светлана не была красавицей, не обладала яркой внешностью. Но у неё были правильные и изящные черты лица: большие глаза, выразительно изогнутые брови и длинные ресницы. Её светло-русые волосы были собраны в красивую причёску из толстой косы вокруг её головы в виде короны. Её губы были женственными, мягкими и полными. А её глаза… её большие серо-зелёные глаза были самыми грустными глазами, которые я когда-либо видел и в них всё время стояли непролитые слёзы.

Эти глаза теперь не дают мне покоя.

Разумом прекрасно понимал, что она страдает. Но при всей сложности ситуации, эта женщина не сдалась, она продолжает бороться за своего ребёнка.

Как же жаль, что она узнала о своём сыне и что он жив.

Знаю, нельзя такое думать, но мне действительно жаль. Прошло бы какое-то время, и Светлана со временем оплакала бы и отпустила его. Но только не теперь… Теперь она не даст мне покоя.

Много женщин сломались бы после того, что пришлось пережить Светлане и много бы женщин на её месте выбрали бы деньги. Ведь она бы знала, что её сын находится в хорошей семье, с большим достатком, и никогда он ни в чём не будет нуждаться. Да и сама бы стала жить и не думать о деньгах. Я бы щедро её отблагодарил. Она могла бы родить другого ребёнка или взять на усыновление…

Но вместо этого она собралась со мной бороться! И кажется, не собирается останавливаться, независимо от того насколько это трудное и просто безнадежное дело.